Империя Луны и Солнца

Одной из последних премьер уходящего года в Севастопольском театре им. Луначарского стала премьера комедии любви «Империя Луны и Солнца» по пьесе французского драматурга Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак».

         Уже давно никого не удивляет, что Днепропетровск был и остается кузницей не только политических кадров, но и актерских. За последние пару лет в Севастопольский драматический театр уехали заслуженная артистка Украины Людмила Шкуркина, артист Николай Калинин, молодые актеры театра им. Горького Сергей Чепиль и Александр Порываев, несколько раньше труппу луначарцев пополнил заслуженный артист Украины Анатолий Бобер - выпускник Днепропетровского театрального училища.

         Театр им. Луначарского на Днепропетровщине заявил о себе два года назад на фестивале «Классика сегодня», который проходил в Днепродержинске, где спектакль «Маскерад, или заговор масок» стал лауреатом в номинации «Лучший спектакль». Тогда же прошли малые гастроли в Днепропетровске. На сцене театра им. Горького были показаны спектакли «Темная история, или фантазии на тему «Черного квадрата» Казимира Малевича» и «Маскерад...».

         На мой взгляд, Владимир Магар будет еще изучаться в курсе истории украинского театра, потому что свойственная ему эстетика, всегда неожиданные трактовки драматургического материала, умение сделать спектакль постановочно красивым и максимально содержательным - редко встречаются на сценических площадках не только провинции, но и столицы. Можно по-разному относиться к его режиссерским «полетам фантазии» и «вольным обращениям» с классикой, но то, что он имеет художественный вкус и его постановки всегда оригинальны - это действительно так.

         Севастопольский театр не разменивается на «дешевизну» драматургии и постановок: в репертуаре «Дядя Ваня» А. Чехова, «Дом Бернарды Альбы» Ф. Гарсия Лорка, «Загнанная лошадь» Ф. Саган - большей частью абсолютно «не востребованная» зрителем драматургия. Чем же можно объяснить постоянные аншлаги в театре? Только одним - интересными режиссерскими прочтениями.

         Героическая комедия «Сирано де Бержерак» стала триумфом Ростана - драматурга и романтического театра в 1897 году. Сегодня она стала очередной удачей режиссера В. Магара, художника-постановщика Б. Бланка, постановщиков танцев и боев и, безусловно, исполнителей главных ролей.

         Из первоисточника Э. Ростана в спектакле В. Магара осталась не тронутой режиссером любовная линия - Сирано (засл. арт. Украины А. Бобер) - Роксана (В. Ершова) - Кристиан (А. Порываев). Все остальное «раскроилось» на усмотрения автора спектакля. Так, Ле Бре (С. Чепиль) - преданный друг Сирано, в спектакле - подлец и предатель, убивающий Бержерака. По версии режиссера, этого благополучного во всех отношениях человека, разъедает изнутри зависть к Сирано-уроду. Ле Бре не понимает, как можно спокойно относиться к визиту самого Кардинала или графа де Гиша. Последняя сцена Ле Бре, новоиспеченного Яго, танец предателя, наслаждающегося предстоящим убийством, раскрывает всю злобу и зависть, накопившуюся у Ле Бре.

         О неуемной фантазии режиссера свидетельствует появление в спектакле знаменитой четверки Атоса, Портоса, Арамиса и Д'Артаньяна. Откуда? Из единственной фразы в пьесе, сказанной Д'Артаньяном? Но если все события могли происходить в одно и то же время, то почему бы этим героям не встретиться? Эти персонажи в спектакле заменили собой более десятка ростановских.

         В «Империи» есть еще один персонаж: Шут (С. Колокольцов) - второе «я» Сирано, его зеркальное отражение, его духовное начало, его реальность. Очень интересен режиссерский ход - игра с носом: актер его то снимает, то вновь прикрепляет. Из черты внешности нос становится символом. Кого может полюбить отталкивающий урод? Конечно, только первую красавицу. Именно в любви к Роксане Сирано показывает чудеса самоотречения. Сирано - Бобер жертвует собой ради любви ее возлюбленного, отдав ему свое перо, свой ум, свое сердце.

         Давно став классикой, сцена свидания «вслепую» под балконом, решена в спектакле как поединок, как дуэль, в которой нет победителей и нет побежденных, а только отчаяние, опустошенность и страшное понимание безвыходности. Все люди - марионетки, которых водит всесильная рука Судьбы. Вот об этом и поставлен спектакль.

         Созданный драматургом образ заменил собой реального человека; если сейчас и знают Сирано, то прежде всего по пьесе Ростана, а не по его собственным сочинениям. Длинный нос Сирано так же вошел в поговорку, как копье Дон Кихота или шпага Д'Артаньяна. Действительно, остроумный, взбалмошный и неуживчивый, гордый в своей одинокой бедности, Сирано нажил себе при жизни немало врагов, а после смерти стал легендой. Умер он в результате несчастного случая, который описан Ростаном, но отсутствует в постановке В. Магара. Сирано-Бобер, сгоравший от любви дуэлянт и бретер, философ и поэт, не мог погибнуть так прозаично. Отсюда и вытекает другой финал - предательство друга. В пьесе умирающий Сирано говорит: «Я верю, что мой рай найду я на луне, - всегда туда душой стремился я тревожной». В спектакле есть решенный пластически уход Сирано на Луну, где он встречает всех персонажей длинноносыми.

         Название спектакля «Империя Луны и Солнца» не отражает сути самой постановки, оно масштабнее и грандиознее всех происходящих в нем событий, но режиссером двигало столь желание изменить «некоммерческое» название пьесы, сколько протянуть ниточку с утопическими романами реального де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны» и «Комическая история государств и империй Солнца».

         Лично меня немного смутила трактовка образа Роксаны. По пьесе она проходит путь от своенравной красавицы до женщины, смело борющейся за свою любовь, в спектакле она - бездушная марионетка, которой нужны только красивые слова любви. Но тогда получается, что обесцениваются образы Сирано и Кристиана. Неужели Бержерак может любить бездушную куклу? И только в финале, когда Роксана понимает, что автор всех прекрасных слов о любви Сирано, а вовсе не Кристиан, на какой-то миг в ней появляется живая женщина, способная на истинные чувства.

         Можно назвать удачным дебют Александра Порываева на севастопольской сцене. Его Кристиан - влюбленный мальчик, не умеющий сказать слова любви, но любящий беззаветно и искренне. Он становится взрослым только с пониманием любви Сирано к Роксане и желанием прекратить жалкий обман, признавшись ей во всем.

         Очень зрелищно смотрится сцена сражения у Нельской башни, где Сирано сражается с сотней молодцов. Противники, в белых масках выползающие изо всех щелей, идут бесконечной чередой на изнемогающего Бержерака. Маски позволили режиссеру обойтись десятком актеров, движущийся круг дал возможность незаметно появляться и уходить со сцены, создавая тем самым впечатление непрекращающегося потока противников. Профессионально поставленные бои (Ю. Корнишина) создали на сцене атмосферу 17 века, когда шпага была единственной постоянной спутницей настоящего мужчины.

         О режиссерских и актерских находках можно говорить долго и много. Пусть о них свидетельствует лишь тот факт, что зритель реагировал не столько на реплики, как зачастую происходит на наших спектаклях, сколько на придумки авторов спектакля.